Неточные совпадения
Коцебу,
в которой Ролла играл г. Поплёвин, Кору —
девица Зяблова, прочие лица были и того менее замечательны; однако же он прочел их всех, добрался даже до цены партера и узнал, что афиша была напечатана
в типографии губернского правления, потом переворотил на другую
сторону: узнать, нет ли там чего-нибудь, но, не нашедши ничего, протер глаза, свернул опрятно и положил
в свой ларчик, куда имел обыкновение складывать все, что ни попадалось.
Мне объявили, что мое знакомство и она, и дочь ее могут принимать не иначе как за честь; узнаю, что у них ни кола ни двора, а приехали хлопотать о чем-то
в каком-то присутствии; предлагаю услуги, деньги; узнаю, что они ошибкой поехали на вечер, думая, что действительно танцевать там учат; предлагаю способствовать с своей
стороны воспитанию молодой
девицы, французскому языку и танцам.
Но maman после обеда отвела меня
в сторону и сказала, что это ни на что не похоже —
девице спрашивать о здоровье постороннего молодого человека, еще учителя, «и бог знает, кто он такой!» — прибавила она.
Вверху стола сидел старик Корчагин; рядом с ним, с левой
стороны, доктор, с другой — гость Иван Иванович Колосов, бывший губернский предводитель, теперь член правления банка, либеральный товарищ Корчагина; потом с левой
стороны — miss Редер, гувернантка маленькой сестры Мисси, и сама четырехлетняя девочка; с правой, напротив — брат Мисси, единственный сын Корчагиных, гимназист VI класса, Петя, для которого вся семья, ожидая его экзаменов, оставалась
в городе, еще студент-репетитор; потом слева — Катерина Алексеевна, сорокалетняя девица-славянофилка; напротив — Михаил Сергеевич или Миша Телегин, двоюродный брат Мисси, и внизу стола сама Мисси и подле нее нетронутый прибор.
Покуда
в Малиновце разыскивали
девиц, мыли, скоблили и обряжали, тетенька Арина Павловна уже выполнила трудную миссию так быстро и ловко, что все соперничающие
стороны остались за флагом.
— Дело божье, Харитон Артемьич, — политично ответил гость, собирая свои корочки
в сторону. — А
девицам не пристало слушать наши с тобой речи. Пожалуй, и лишнее скажем.
Девицы стояли
в стороне, почти испуганные, генерал был положительно испуган; все вообще были
в удивлении. Некоторые, подальше стоявшие, украдкой усмехались и перешептывались; лицо Лебедева изображало последнюю степень восторга.
Все вышли, то есть маменька,
девицы, князь Щ. Лизавета Прокофьевна прямо направилась
в сторону, противоположную той,
в которую направлялись каждодневно.
— Что же все! — возразил Макар Григорьев. — Никогда он не мог делать того, чтобы летать на птице верхом. Вот
в нашей деревенской
стороне, сударь, поговорка есть: что сказка — враль, а песня — быль, и точно:
в песне вот поют, что «во саду ли,
в огороде девушка гуляла», — это быль:
в огородах девушки гуляют; а сказка про какую-нибудь Бабу-ягу или Царь-девицу — враки.
Она с усталым видом и с отвращением замахала платком на артистов, сухопарая красноносая
девица сделала страшные глаза, кто-то угрожающе зашипел… Человек во фраке быстро и мягко скатился с балкона и с выражением ужаса на лице, широко растопырив
в стороны руки, подбежал к шарманщику.
Он к пани Вибель не подходил даже близко и шел
в толпе с кем ни попало, но зато, когда балкона стало не видать, он, как бы случайно предложив пани Вибель свою руку, тотчас же свернул с нею на боковую дорожку, что, конечно, никому не могло показаться странным, ибо еще ранее его своротил
в сторону с своей невестой инвалидный поручик; ушли также
в сторону несколько молодых
девиц, желавших, как надо думать, поговорить между собою о том, что они считали говорить при своих маменьках неудобным.
— Давно таким радостным не был… благословляет, значит! — отозвалась стоявшая несколько
в стороне сестра Андреюшки, младшая ему, но похожая на него, и по званию своему
девица.
— Это, по-моему, дурно и странно со
стороны девицы! — подхватил Сверстов: ему действительно почти не верилось, чтобы какая бы там ни была
девица могла отказать его другу
в руке.
— Ах, это так понятно! — живо заговорила Людмила с видом обиженной, но простившей свою обиду милой
девицы, — он же вам не чужой. Конечно, вас не могут не волновать все эти глупые сплетни. Нам и со
стороны было его жалко, потому мы его и приласкали. А
в нашем городе сейчас из всего сделают преступление. Здесь, если бы вы знали, такие ужасные, ужасные люди!
Но я и без того смотрел
в сторону:
в эту минуту я встретил взгляд гувернантки, и мне показалось, что
в этом взгляде на меня был какой-то упрек, что-то даже презрительное; румянец негодования ярко запылал на ее бледных щеках. Я понял ее взгляд и догадался, что малодушным и гадким желанием моим сделать дядю смешным, чтоб хоть немного снять смешного с себя, я не очень выиграл
в расположении этой
девицы. Не могу выразить, как мне стало стыдно!
В их же доме проживала старая родственница с мужней
стороны,
девица Марфа Петровна; эта особа давно потеряла всякую надежду на личное счастье, поэтому занималась исключительно чужими делами и
в этом достигла замечательного искусства, так что попасть на ее острый язычок считалось
в Белоглинском заводе большим несчастием вроде того, если бы кого продернули
в газетах.
Евсей послушно отошёл к воротам… И вдруг, на другой
стороне улицы, увидал Якова Зарубина. С тростью
в руке,
в новом пальто и
в перчатках, Яков, сдвинув набок чёрный котелок, шёл по тротуару и улыбался, играя глазами, точно уличная
девица, уверенная
в своей красоте…
— Лизавета Михайловна скончалась. Признаюсь вам, это была большая ошибка с моей
стороны. Увлечь молодую
девицу, не будучи вполне уверенным
в своей свободе, — как хотите, а это нехорошо! Теперь, однако ж, эти увлечения прошли, и
в занятиях статистикой…
Девица всколыхнулась и исчезла за угол, а мы, немедленно следуя ее указанию, и так скоро, как только позволяло дыхание, кинулись на ближайший спуск к берегу, где, как увидели, нам предстоит обогнуть небольшой мыс —
в правой
стороне от Сигнального Пустыря.
Квартира эта по улице была
в первом этаже, но со
стороны двора под нею был еще устроен невысокий полуэтаж, и как раз под одним из окон
девиц выходило крыльцо этого полуэтажа, покрытое широким навесом кровельного железа.
— Вот оно к чему! — обиженно вскричал Артамонов. — Ну, я,
девицы, не во гнев вам, свою-то
сторону всё-таки похвалю: у нас обычаи помягче, народ поприветливее. У нас даже поговорка сложена: «Свапа да Усожа —
в Сейм текут; слава тебе, боже, — не
в Оку!»
Его и детей точно вихрем крутило, с утра до вечера они мелькали у всех на глазах, быстро шагая по всем улицам, торопливо крестясь на церкви; отец был шумен и неистов, старший сын угрюм, молчалив и, видимо, робок или застенчив, красавец Олёшка — задорен с парнями и дерзко подмигивал
девицам, а Никита с восходом солнца уносил острый горб свой за реку, на «Коровий язык», куда грачами слетелись плотники, каменщики, возводя там длинную кирпичную казарму и
в стороне от неё, под Окою, двухэтажный большой дом из двенадцативершковых брёвен, — дом, похожий на тюрьму.
Девица К. была личность юная, чистая, увлекавшаяся пламенно, но по разуму своему скоро обнимавшая вопрос с разных
сторон и с тех пор страдавшая сомнениями, обращавшимися для нее
в нравственные пытки.
Девица Замшева, с своей
стороны, защищалась храбро; на получаемые толчки она отвечала, насколько достало у ней сил, тоже толчками. Но так как мужчины, действуя физическою силою, всегда берут верх над слабыми женщинами, то и почтеннейшая хозяйка, несмотря на сильный отпор, была вытолкана неблагодарным постояльцем на крыльцо до самых дверей, которые перед самым ее носом были быстро захлопнуты. Сверх того она еще получила такой толчок, что не
в состоянии была устоять на ногах и кувырком скатилась с лестницы.
Дача Захлебининых — большой деревянный дом,
в неизвестном, но причудливом вкусе, с разновременными пристройками — пользовалась большим садом; но
в этот сад выходили еще три или четыре другие дачи с разных
сторон, так что большой сад был общий, что, естественно, и способствовало сближению
девиц с дачными соседками.
Только вымолвить успела,
Дверь тихонько заскрыпела,
И
в светлицу входит царь,
Стороны той государь.
Во все время разговора
Он стоял позадь забора;
Речь последней по всему
Полюбилася ему.
«Здравствуй, красная
девица, —
Говорит он, — будь царица
И роди богатыря
Мне к исходу сентября.
Вы ж, голубушки-сестрицы,
Выбирайтесь из светлицы.
Поезжайте вслед за мной,
Вслед за мной и за сестрой:
Будь одна из вас ткачиха,
А другая повариха».
Mихайло Иваныч. Честь имею вам представить мою сестрицу, из дворян
девицу… (
В сторону.)Фу, как сконфузились… Ах, старые черти!
Молчание, шепот
в стороне молодых людей, и вдруг Василий Леонидыч кричит, как грудной ребенок: «Уа! Уа!» Хохот. Захватывая носы и рты
в фыркая,
девицы с Петрищевым убегают.
— Ах ты, пучеглазый этакой, — видно,
в тебе совести нет ни на грош! — подхватила Фленушка, крепче держа за рукав Алексея. —
Девица чай пить зовет, а он на
сторону… Мужлан ты сиволапый!.. Другой бы за честь поставил, а ты, глядь-ка поди!
Девице, известно — умок-от легок, что весенний ледок, — захотелось судьбу проведать, где, дескать, мой суженый,
в каку
сторону буду выдана, каково будет житье замужем.
Выскочили из леса десять парней
в красных рубахах и нахлобученных на самые глаза шапках, с лицами, завязанными платками. Взвизгнули
девицы, градом брызнули во все
стороны, заголосили матери, пуще всех кричала и суетилась Флена Васильевна.
— Не кричите, щуренька, народ смотрит, — сказал я, обходя Павла Ивановича. — Прекратим этот разговор. Это бабий разговор… Скажу вам только три строчки, и будет с вас. Ездил я к Калининым, потому что скучал и интересовался Наденькой… Она очень интересная
девица… Может быть, я и женился бы на ней, но, узнав, что вы ранее меня попали
в претенденты ее сердца, узнав, что вы к ней неравнодушны, я порешил стушеваться… Жестоко было бы с моей
стороны мешать такому хорошему малому, как вы…
«Это было давно: была одна
девица, дочь очень, очень знатных родителей, и воспитывалась она далеко за морем,
в теплой
стороне, образование получила блестящее, жила она
в роскоши и почете, окруженная большим штатом прислуги.
Типичнейшая личность старой
девицы Лизаветы (вольноотпущенной моей прабабки с материнской
стороны) вошла и
в мой первый роман.
В полусвете паперти Тася узнала Анну Серафимовну и Любашу. Уже больше двух недель, как Любаша почти перестала кланяться с"конпаньонкой". Тасю это смешило. Она не сердилась на крутую купеческую
девицу, видела, что Рубцов на ее
стороне.
Словом, настроение его было так взвинчено, что он даже не заметил, как прошло время до второго часа. Почтовая карта, за подписью
девицы Гущевой, звала его
в сторону Сергиевской. Он вовсе не давал воли своему воображению, не раздражал его образом той, кого он может там найти. Он шел точно к добрым старым знакомым: так просто он себя чувствовал, а вместе с тем эта квартира
в Сергиевской открывала собою какую-то новую полосу жизни: сегодня, после вчерашней сцены с Аннушкой, еще сильнее, чем
в первый раз.
Большой руки ловелас, он стал
в короткое время кумиром провинциальных дам и
девиц, а со своей
стороны начал усиленно ухаживать за хорошенькой дочкой одного из местных купцов-миллионеров.
Гусынина (
в испуге). Что с вами?.. Душа моя, ангел мой!.. (Сергею Петровичу.) Возьмите корзинку… позовите горничных… спирту! воды! что вздумается! (Сергей. Петрович бежит опрометью
в боковую дверь; любопытные со всех
сторон окружают эту сцену;
девицы стараются загородить собою Гориславскую.) Боже мой! что я наделала!.. Воображала ли? Какие слабые нервы!..
Женские идеи она всегда весело и забавно связывала с"делом"своей кузины,
девицы Гущевой; жалела она ее,"бедняжку", без всякой злобности, уморительно рассказывала, как та корпит над своими рукописями; намекала на то, что ей делали разные предложения со
стороны — войти то
в то, то
в другое, устраивать с другими женщинами"разные разности".
В то время, когда на юбилее московского актера упроченное тостом явилось общественное мнение, начавшее карать всех преступников; когда грозные комиссии из Петербурга поскакали на юг ловить, обличать и казнить комиссариатских злодеев; когда во всех городах задавали с речами обеды севастопольским героям и им же, с оторванными руками и ногами, подавали трынки, встречая их на мостах и дорогах;
в то время, когда ораторские таланты так быстро развились
в народе, что один целовальник везде и при всяком случае писал и печатал и наизусть сказывал на обедах речи, столь сильные, что блюстители порядка должны были вообще принять укротительные меры против красноречия целовальника; когда
в самом аглицком клубе отвели особую комнату для обсуждения общественных дел; когда появились журналы под самыми разнообразными знаменами, — журналы, развивающие европейские начала на европейской почве, но с русским миросозерцанием, и журналы, исключительно на русской почве, развивающие русские начала, однако с европейским миросозерцанием; когда появилось вдруг столько журналов, что, казалось, все названия были исчерпаны: и «Вестник», и «Слово», и «Беседа», и «Наблюдатель», и «Звезда», и «Орел» и много других, и, несмотря на то, все являлись еще новые и новые названия;
в то время, когда появились плеяды писателей, мыслителей, доказывавших, что наука бывает народна и не бывает народна и бывает ненародная и т. д., и плеяды писателей, художников, описывающих рощу и восход солнца, и грозу, и любовь русской
девицы, и лень одного чиновника, и дурное поведение многих чиновников;
в то время, когда со всех
сторон появились вопросы (как называли
в пятьдесят шестом году все те стечения обстоятельств,
в которых никто не мог добиться толку), явились вопросы кадетских корпусов, университетов, цензуры, изустного судопроизводства, финансовый, банковый, полицейский, эманципационный и много других; все старались отыскивать еще новые вопросы, все пытались разрешать их; писали, читали, говорили проекты, все хотели исправить, уничтожить, переменить, и все россияне, как один человек, находились
в неописанном восторге.